Герман Урыков
«Когда сотрудники ФСИН жаловались на „злых зэков“, я прекрасно понимал, где черное, а где белое»
Калининградская область
Опыт общественного контроля
Член ОНК Калининградской области 4 созыва, общественный защитник, специализирующийся на правовой помощи заключенным
Суперспособность
Использование правовых инструментов для помощи людям
— Как вы попали в ОНК? Сколько созывов там проработали?
— Я был членом ОНК по Калининградской области 4 созыва с 2017 по 2020 год. До этого, в 2013 году я стал членом Калининградской региональной детско-молодежной общественной организации «Юная Лидерская Армия» («ЮЛА»). Одно из направлений деятельности — помощь осужденным и освободившимся из мест лишения свободы.
С 2008 года, когда в каждом субъекте РФ стали образовываться Общественные наблюдательные комиссии, сотрудники нашей организации в различные периоды входили в её состав. Поэтому для меня подача документов на членство в комиссии было совершенно логичным, а вот тот факт, что меня туда взяли — совершенной неожиданностью.
— Я был членом ОНК по Калининградской области 4 созыва с 2017 по 2020 год. До этого, в 2013 году я стал членом Калининградской региональной детско-молодежной общественной организации «Юная Лидерская Армия» («ЮЛА»). Одно из направлений деятельности — помощь осужденным и освободившимся из мест лишения свободы.
С 2008 года, когда в каждом субъекте РФ стали образовываться Общественные наблюдательные комиссии, сотрудники нашей организации в различные периоды входили в её состав. Поэтому для меня подача документов на членство в комиссии было совершенно логичным, а вот тот факт, что меня туда взяли — совершенной неожиданностью.
— Почему?
— В прошлом у меня была судимость. Я отбывал наказание в одной из колоний общего режима Калининградской области. К моменту подачи документов на членство в ОНК судимость уже была погашена.
— В прошлом у меня была судимость. Я отбывал наказание в одной из колоний общего режима Калининградской области. К моменту подачи документов на членство в ОНК судимость уже была погашена.
Учитывая, что к 2013 году уже начался процесс выведения из состава ОНК и Общественных советов всех активных правозащитников, я до сих пор удивляюсь, как меня с моим прошлым вообще взяли в ОНК, ведь я был знаком с системой и всеми её изъянами изнутри и прекрасно знал, что происходит за стенами учреждений.
— Находясь в местах лишения свободы, вы лично сталкивались с нарушениями прав человека?
— Да. При этом в большинстве случаев не было понимания, что это нарушения. Это сейчас, когда я познакомился с концепцией прав человека и прошел множество обучающих семинаров, я могу с уверенность сказать, что почти каждый шаг администрации был нарушением прав человека по отношению ко мне.
— Да. При этом в большинстве случаев не было понимания, что это нарушения. Это сейчас, когда я познакомился с концепцией прав человека и прошел множество обучающих семинаров, я могу с уверенность сказать, что почти каждый шаг администрации был нарушением прав человека по отношению ко мне.
— Насколько я понимаю, общественная организация, в которой вы состояли, занималась проектной деятельностью. Удавалось ли получить господдержку на работу с осужденными?
— Да, такой опыт был, но он был неоднозначным. В 2018 году мы получили финансирование из Фонда президентских грантов на реализацию программы «Право на здоровье в местах лишения свободы». Проект был направлен на повышение уровня медицины в колониях региона. В медико-санитарных частях катастрофически не хватало квалифицированных специалистов, и вопрос медицинского обслуживания стоял особенно остро.
При этом, УФСИН России по Калининградской области отказалось с нами сотрудничать. Но такая позиция сыграла нам на руку и вызвала обратный эффект. Это позволило нам заручиться доверием осужденных и максимально сблизиться с сообществом. В результате на нас обрушился шквал обращений, проект успешно реализовался и получил высокую оценку экспертов президентских грантов. Даже после его окончания поток обращений не уменьшался.
— Да, такой опыт был, но он был неоднозначным. В 2018 году мы получили финансирование из Фонда президентских грантов на реализацию программы «Право на здоровье в местах лишения свободы». Проект был направлен на повышение уровня медицины в колониях региона. В медико-санитарных частях катастрофически не хватало квалифицированных специалистов, и вопрос медицинского обслуживания стоял особенно остро.
При этом, УФСИН России по Калининградской области отказалось с нами сотрудничать. Но такая позиция сыграла нам на руку и вызвала обратный эффект. Это позволило нам заручиться доверием осужденных и максимально сблизиться с сообществом. В результате на нас обрушился шквал обращений, проект успешно реализовался и получил высокую оценку экспертов президентских грантов. Даже после его окончания поток обращений не уменьшался.
— С чем было связано наибольшее количество жалоб осужденных?
— Человек ко всему привыкает, когда дело касается условий содержания, но когда заходит речь о здоровье, это уже не работает. Самая острая проблема, которая была и есть, в местах лишения свободы — качество оказания медицинской помощи.
— Человек ко всему привыкает, когда дело касается условий содержания, но когда заходит речь о здоровье, это уже не работает. Самая острая проблема, которая была и есть, в местах лишения свободы — качество оказания медицинской помощи.
Сотрудники часто говорили мне: «Чего же Вы хотите, Герман Юрьевич, и гражданская медицина хромает!» Но с таким подходом мы ничего не добьёмся. Очень сложно проломить эту стену и нежелание хоть что-то изменить.
Механизм работы ОНК позволяет попасть за закрытые двери и помогать тем, кто оказался один на один со своей бедой внутри системы.
В этом отношении на моей практике был показательный случай. У одной из осужденных девушек возникли проблемы со здоровьем: она практически перестала ходить. Я не раз ее навещал и видел, с каким трудом и усилиями ей это дается, неоднократно отражал это в своих заключениях по итогам посещений.
Проблема, скорее всего, была связана с неврологией, но сотрудники учреждения убеждали меня, что она притворяется. В таком состоянии, с помощью других осужденных женщин, которые водили ее под руки, девушка посещала все режимные мероприятия.
Потом ее начали «кормить» психотропными препаратами, никакого иного обследования и лечения не назначалось. Сначала мы попробовали подать заявление на УДО, но прокурор отказал. При нашей поддержке, в конечном итоге, удалось освободить ее по 81 статье УК РФ («Освобождение от наказания в связи болезнью»). В настоящее время уже гражданская медицина пытается помочь ей встать на ноги.
В этом отношении на моей практике был показательный случай. У одной из осужденных девушек возникли проблемы со здоровьем: она практически перестала ходить. Я не раз ее навещал и видел, с каким трудом и усилиями ей это дается, неоднократно отражал это в своих заключениях по итогам посещений.
Проблема, скорее всего, была связана с неврологией, но сотрудники учреждения убеждали меня, что она притворяется. В таком состоянии, с помощью других осужденных женщин, которые водили ее под руки, девушка посещала все режимные мероприятия.
Потом ее начали «кормить» психотропными препаратами, никакого иного обследования и лечения не назначалось. Сначала мы попробовали подать заявление на УДО, но прокурор отказал. При нашей поддержке, в конечном итоге, удалось освободить ее по 81 статье УК РФ («Освобождение от наказания в связи болезнью»). В настоящее время уже гражданская медицина пытается помочь ей встать на ноги.
— Кто был идейным вдохновителем в вашем стремлении оказывать поддержку заключенным в защите их прав?
— Вначале я смутно понимал, для чего мне все это надо? Важную роль на пути к моей осознанности сыграла Виктория Осипенко, руководитель Калининградской региональной детско-молодежной общественной организации «ЮЛА». Именно её я считаю своим наставником.
Мы познакомились в 2013 году. Ее заинтересованность и неравнодушие, а также отзывы людей, которые на тот момент уже получили от нее помощь, — все это было настолько благородно, что у меня не было сомнений, что я иду в нужном направлении.
В моем становлении важную роль также сыграли семинары по правам человека, в которых я принял участие по приглашению организации «Человек и Закон»*. Знаковым стало знакомство с Сергеем Подузовым. Этого человека я тоже считаю своим учителем. Мы с ним очень тесно взаимодействовали ввиду того, что в Калининграде работает представительство организации, он всегда поддерживал меня и помогал, поэтому я ему безмерно благодарен.
Все это в комплексе помогло мне увидеть общую картину прав человека, пропустить через личный опыт эту концепцию и занять ту позицию, которую я имею сейчас. При этом, главную роль сыграл личностный фактор, ведь у меня была возможность на собственном опыте увидеть ситуацию изнутри. Поэтому, когда сотрудники ФСИН жаловались членам ОНК на «злых зэков», я прекрасно понимал, где черное, а где белое.
* внесена в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента.
— Вначале я смутно понимал, для чего мне все это надо? Важную роль на пути к моей осознанности сыграла Виктория Осипенко, руководитель Калининградской региональной детско-молодежной общественной организации «ЮЛА». Именно её я считаю своим наставником.
Мы познакомились в 2013 году. Ее заинтересованность и неравнодушие, а также отзывы людей, которые на тот момент уже получили от нее помощь, — все это было настолько благородно, что у меня не было сомнений, что я иду в нужном направлении.
В моем становлении важную роль также сыграли семинары по правам человека, в которых я принял участие по приглашению организации «Человек и Закон»*. Знаковым стало знакомство с Сергеем Подузовым. Этого человека я тоже считаю своим учителем. Мы с ним очень тесно взаимодействовали ввиду того, что в Калининграде работает представительство организации, он всегда поддерживал меня и помогал, поэтому я ему безмерно благодарен.
Все это в комплексе помогло мне увидеть общую картину прав человека, пропустить через личный опыт эту концепцию и занять ту позицию, которую я имею сейчас. При этом, главную роль сыграл личностный фактор, ведь у меня была возможность на собственном опыте увидеть ситуацию изнутри. Поэтому, когда сотрудники ФСИН жаловались членам ОНК на «злых зэков», я прекрасно понимал, где черное, а где белое.
* внесена в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента.
— Как относились к вам и вашей работе сотрудники ФСИН?
— По объективным причинам уровень доверия ко мне со стороны сообщества был достаточно высок. Получалось так, что вся самая оперативная информация попадала сначала ко мне. Поэтому в большинстве случаев, во время плановых посещений, меня сопровождал сотрудник Управления, который, как правило, заранее пытался прощупать почву и выяснить, что послужило причиной выезда, к чему готовиться и чего ждать?
Очень часто администрация учреждений вставляла палки в колеса и пыталась меня дискредитировать. Уже спустя какое-то время от освободившихся людей я узнал, например, что некоторым осужденным предлагали написать что-то вроде доноса, что я склонял их вступить в свою общественную организацию, а создавать общественные объединения внутри колонии запрещено законом.
— По объективным причинам уровень доверия ко мне со стороны сообщества был достаточно высок. Получалось так, что вся самая оперативная информация попадала сначала ко мне. Поэтому в большинстве случаев, во время плановых посещений, меня сопровождал сотрудник Управления, который, как правило, заранее пытался прощупать почву и выяснить, что послужило причиной выезда, к чему готовиться и чего ждать?
Очень часто администрация учреждений вставляла палки в колеса и пыталась меня дискредитировать. Уже спустя какое-то время от освободившихся людей я узнал, например, что некоторым осужденным предлагали написать что-то вроде доноса, что я склонял их вступить в свою общественную организацию, а создавать общественные объединения внутри колонии запрещено законом.
— Сейчас, когда Вы уже не являетесь членом ОНК, отношение к Вам изменилось?
— Да, сейчас я работаю в статусе общественного защитника, но отношение со стороны ФСИН осталось прежним. В любом случае, когда ты защищаешь права осужденного, ты выступаешь против системы.
Например, буквально на прошлой неделе было судебное заседание по освобождению по состоянию здоровья, и после того, как я вошел в суд, меня отключили от мобильной связи «Зонателеком». В результате, человек не смог дозвониться до меня и узнать, как прошел суд.
— Да, сейчас я работаю в статусе общественного защитника, но отношение со стороны ФСИН осталось прежним. В любом случае, когда ты защищаешь права осужденного, ты выступаешь против системы.
Например, буквально на прошлой неделе было судебное заседание по освобождению по состоянию здоровья, и после того, как я вошел в суд, меня отключили от мобильной связи «Зонателеком». В результате, человек не смог дозвониться до меня и узнать, как прошел суд.
— Были ли случаи, когда удалось доказать предвзятое к Вам отношение со стороны сотрудников ФСИН? Или привлечь кого-то к ответственности?
— Ко мне, как члену ОНК, поступали жалобы на одного из сотрудников отдела безопасности. Осужденные неоднократно говорили мне о том, что он применяет физическую силу. Коллеги убеждали меня, что он настоящий офицер, и это «злые зэки» наговаривают.
— Ко мне, как члену ОНК, поступали жалобы на одного из сотрудников отдела безопасности. Осужденные неоднократно говорили мне о том, что он применяет физическую силу. Коллеги убеждали меня, что он настоящий офицер, и это «злые зэки» наговаривают.
Закончилась история тем, что одному из осужденных он сломал все ребра. Человек чуть не умер. Администрация колонии не придумала ничего лучше, как спрятать его в тюремной больнице. В нужный момент я эту больницу посетил. Доказать вину этого сотрудника удалось в судебном порядке, он получил реальный срок лишения свободы, а также выплатил 60 000 рублей в счет компенсации морального вреда.
— В Общественную палату часто поступают жалобы на неработающие комиссии. Я слышала историю, как 11 членов ОНК одного из регионов за весь свой срок регулярно посещали троих осужденных. Как вы оцениваете эффективность работы ОНК своего созыва?
— Если взять 15 членов ОНК моего созыва, то реально работали из них человек 7, при этом, только с парой из них я тесно взаимодействовал. При этом, был один показательный момент. Когда время работы нашего созыва ОНК подходило к концу, шестеро из активно работающих членов были награждены грамотами от УФСИН России по Калининградской области. Благодарить меня ведомство не пожелало, и надо сказать, для меня это была лучшая награда. Это означало, что я на правильном пути.
Интервью: Наталья Ускова
— Если взять 15 членов ОНК моего созыва, то реально работали из них человек 7, при этом, только с парой из них я тесно взаимодействовал. При этом, был один показательный момент. Когда время работы нашего созыва ОНК подходило к концу, шестеро из активно работающих членов были награждены грамотами от УФСИН России по Калининградской области. Благодарить меня ведомство не пожелало, и надо сказать, для меня это была лучшая награда. Это означало, что я на правильном пути.
Интервью: Наталья Ускова
Заинтересовались общественным контролем в местах принудительного содержания и деятельностью ОНК?
Узнать больше →
Узнать больше →
«ОНК в лицах»
Читать другие истории проекта:
Идея проекта: Ирина Протасова
Над проектом работали: Наталья Ускова (интервью, тексты) и Алексей Сергеев (интервью, тексты, вёрстка, дизайн)Связаться с нами:
E-mail: onk.faces@hotmail.com
