Геннадий Постников
«Я — любитель с разносторонним любопытством»
Томская область
Опыт общественного контроля
Председатель ОНК Томской области 1, 2 и 3 созывов
Суперспособность
Исследовательское любопытство
— Как получилось так, что человек со специальностью инженер-физик стал правозащитником и общественным контролером? Как пригодился вам математический склад ума?
— На самом деле инженер-физик — это всегда очень любопытный по своей сути человек. Поэтому, если я сталкиваюсь с какими-то внутренними противоречиями, то стараюсь в них скорее разобраться и непонятное сделать понятным. Так произошло и с системой ФСИН.
Когда в 90-е годы СССР развалился, а взамен ничего нового на нас не свалилось, появилась проблема с оборудованием для школ и медицинских учреждений. Тогда я занялся этим вопросом, и поиски выхода на производство вывели меня на систему исполнения наказаний.
— На самом деле инженер-физик — это всегда очень любопытный по своей сути человек. Поэтому, если я сталкиваюсь с какими-то внутренними противоречиями, то стараюсь в них скорее разобраться и непонятное сделать понятным. Так произошло и с системой ФСИН.
Когда в 90-е годы СССР развалился, а взамен ничего нового на нас не свалилось, появилась проблема с оборудованием для школ и медицинских учреждений. Тогда я занялся этим вопросом, и поиски выхода на производство вывели меня на систему исполнения наказаний.
Я стал проводить много времени «на зоне», наблюдать за отношениями осужденных между собой и сотрудниками учреждения и пришел к выводу, что в этой системе есть много противоречий, а наложившееся чувство справедливости и любопытства побудило направить свои силы на решение этого уравнения.
Так, постепенно я вышел на концепцию прав человека, которая показалась мне абсолютно простой, логичной, и объясняющей многое из того, что раньше было непонятно.
— Вы входили в состав ОНК в течение трех созывов. Сколько выездов в закрытые учреждения в год в среднем вы совершали?
— На самом деле все колонии очень сильно друг на друга похожи. Существуют незначительные тонкости в зависимости от режима, но сам подход соблюдения прав человека в системе примерно одинаков. Поэтому для того, чтобы решить какие-то системные вопросы совсем не обязательно постоянно ездить по колониям.
Мы в свое время выездов делали, на первый взгляд, немного. Лично у меня получалось примерно около 40 в год. Сейчас новая ОНК делает в разы больше, но надо понимать, что это условная цифра, и она никак не связана с качественными показателями.
Все зависит от того, как ты сам построишь свою работу. В первую очередь количество посещений напрямую зависит от числа поступающих жалоб. Во-вторых, оно связано с внутренними вызовами каждого отдельно взятого общественного контролера. И тут вопрос не в количестве, и даже не в качестве, а именно в духе общественной наблюдательной комиссии.
— На самом деле все колонии очень сильно друг на друга похожи. Существуют незначительные тонкости в зависимости от режима, но сам подход соблюдения прав человека в системе примерно одинаков. Поэтому для того, чтобы решить какие-то системные вопросы совсем не обязательно постоянно ездить по колониям.
Мы в свое время выездов делали, на первый взгляд, немного. Лично у меня получалось примерно около 40 в год. Сейчас новая ОНК делает в разы больше, но надо понимать, что это условная цифра, и она никак не связана с качественными показателями.
Все зависит от того, как ты сам построишь свою работу. В первую очередь количество посещений напрямую зависит от числа поступающих жалоб. Во-вторых, оно связано с внутренними вызовами каждого отдельно взятого общественного контролера. И тут вопрос не в количестве, и даже не в качестве, а именно в духе общественной наблюдательной комиссии.
— Посещая учреждения ФСИН и МВД в качестве члена ОНК, вы тратили огромное количество своего личного времени и средств. Какова главная мотивация?
— Удовлетворение любопытства, с одной стороны, и желание помогать людям, с другой. Я уверен, это желание есть в каждом из нас, просто кто-то берет и делает, а кто-то гасит в себе это чувство.
— Удовлетворение любопытства, с одной стороны, и желание помогать людям, с другой. Я уверен, это желание есть в каждом из нас, просто кто-то берет и делает, а кто-то гасит в себе это чувство.
— Ваш телефон, как члена ОНК, наверняка очень быстро стал достоянием народа. Самый экстремальный звонок или самое запоминающееся сообщение, которое вы получили?
— В Томске есть воспитательная колония для девочек, с которой я сейчас очень тесно работаю. Буквально вчера я получил сообщение от бывшей воспитанницы. Она столкнулась с неприятной ситуацией и обратилась за советом. Сейчас я нахожусь в Санкт-Петербурге, живу в Томске, а жалуется мне она на ситуацию, которая произошла в Алтайском крае.
Периодически бывают обращения от коллег из ОНК других регионов, причем часто без учета разницы часовых поясов. Иммунитет уже выработался к таким звонкам, поэтому я к ним отношусь совершенно спокойно.
— В Томске есть воспитательная колония для девочек, с которой я сейчас очень тесно работаю. Буквально вчера я получил сообщение от бывшей воспитанницы. Она столкнулась с неприятной ситуацией и обратилась за советом. Сейчас я нахожусь в Санкт-Петербурге, живу в Томске, а жалуется мне она на ситуацию, которая произошла в Алтайском крае.
Периодически бывают обращения от коллег из ОНК других регионов, причем часто без учета разницы часовых поясов. Иммунитет уже выработался к таким звонкам, поэтому я к ним отношусь совершенно спокойно.
— Вам очень много приходится работать с жалобами. Были моменты, когда вы жутко устали, поняли, что нет больше сил и хотели сдать мандат? Что помогло вам преодолеть этот трудный этап?
— Таких моментов не было: взялся за гуж — не говори, что не дюж. Жалоб действительно приходится рассматривать огромное количество. В этом плане есть две основные проблемы. Во-первых, это бесит! Приходится отправлять письма стопками, потратив на это много личного времени и средств. Вторая проблема — это незнание.
— Таких моментов не было: взялся за гуж — не говори, что не дюж. Жалоб действительно приходится рассматривать огромное количество. В этом плане есть две основные проблемы. Во-первых, это бесит! Приходится отправлять письма стопками, потратив на это много личного времени и средств. Вторая проблема — это незнание.
Бывает, приходит жалоба, и ты разбираешься в ней неделями. Здесь включается опять-таки любопытство инженера-физика и жажда самосовершенствования. И ты сидишь, изучаешь литературу, законы, потому что тебе действительно интересно в этом разобраться.
С другой стороны, бывает так, что осужденный пишет жалобу ради самой жалобы, и его совершенно не волнует твой ответ. В этом случае возвращаюсь к пункту номер один: бесит!
— Чем отличается работа общественного контроля в воспитательной колонии и в колонии для взрослых?
— С академической точки зрения и концепции прав человека — ничем. В общем и целом по всей России нарушаются одни и те же права, что во взрослой колонии для мужчин или женщин, что в воспитательной колонии для подростков. Разница лишь в том, что в последнем случае нарушения исправить гораздо проще.
В качестве примера, во взрослой колонии для мужчин на 1200 человек работает 4 психолога, в то время как в воспитательной колонии на 30 девочек таких сотрудников 2. Разница есть и в условиях содержания. Девочки живут более вольготно и получают пятиразовое питание, «противопобеговое», как я его называю, чтобы они подошли к забору и задумались, а стоит ли убегать?
В работе с девочками больше ответственности, ведь во многом именно на нас с вами и на обществе в целом лежит вина за то, что они оказались в колонии. Большинство из них из неблагополучных семей, многие с родителями-то никогда не общались. Поэтому поначалу все они похожи на ежиков, но постепенно начинают открываться, а с некоторыми я поддерживаю связь и сейчас. Одна из первых моих воспитанниц сейчас работает в церкви в Кемерово, вторая стала бизнесвумен и ездит на машине в разы дороже моей.
— С академической точки зрения и концепции прав человека — ничем. В общем и целом по всей России нарушаются одни и те же права, что во взрослой колонии для мужчин или женщин, что в воспитательной колонии для подростков. Разница лишь в том, что в последнем случае нарушения исправить гораздо проще.
В качестве примера, во взрослой колонии для мужчин на 1200 человек работает 4 психолога, в то время как в воспитательной колонии на 30 девочек таких сотрудников 2. Разница есть и в условиях содержания. Девочки живут более вольготно и получают пятиразовое питание, «противопобеговое», как я его называю, чтобы они подошли к забору и задумались, а стоит ли убегать?
В работе с девочками больше ответственности, ведь во многом именно на нас с вами и на обществе в целом лежит вина за то, что они оказались в колонии. Большинство из них из неблагополучных семей, многие с родителями-то никогда не общались. Поэтому поначалу все они похожи на ежиков, но постепенно начинают открываться, а с некоторыми я поддерживаю связь и сейчас. Одна из первых моих воспитанниц сейчас работает в церкви в Кемерово, вторая стала бизнесвумен и ездит на машине в разы дороже моей.
— Член ОНК решает не только частные проблемы отдельно взятого осужденного, но и обнажает какие-то системные моменты. Приведите конкретный пример, когда вам удалось изменить ситуацию?
— Приведу два ярких примера из практики. Обвиняемого или подозреваемого увозят из СИЗО на следственные действия в изолятор временного содержания. Нередко это занимает 2−3 дня. Участились случаи, когда сокамерники стали использовать постельное белье отсутствующего осужденного в своих целях, например, на веревки, чтобы перевязывать свои вещи при отбытии из СИЗО.
— Приведу два ярких примера из практики. Обвиняемого или подозреваемого увозят из СИЗО на следственные действия в изолятор временного содержания. Нередко это занимает 2−3 дня. Участились случаи, когда сокамерники стали использовать постельное белье отсутствующего осужденного в своих целях, например, на веревки, чтобы перевязывать свои вещи при отбытии из СИЗО.
Человек возвращается, а у него простыни нет. Заявлять о пропаже не в его интересах, так как отсутствие постельного белья — это нарушение порядка СИЗО, которое может повлечь за собой взыскание. В результате осужденный спит на грязном белье, либо вообще без него.
Тогда мы договорились с сотрудниками учреждения, чтобы после отъезда осужденных их белье собирали, стирали, а по возвращению выдавали заново. До ужаса простая и логичная процедура, один из системных моментов, но он не работал. Зато после нашего вмешательства очень много людей сказали нам спасибо, потому что спать стали в нормальных условиях, да и взысканий стало меньше.
Еще один пример. Раньше не было механизмов, регулирующих выдачу питания осужденным, которых увозили из СИЗО, например, в суд. Человек находился на довольствии, на него готовилась еда, но по факту он оставался голодным.
В решении этой проблемы нам очень помогло взаимодействие с прокуратурой. Общими усилиями мы проанализировали законодательство и прокуратура вынесла предписание о нарушении прав обвиняемых и подозреваемых. Я был очень доволен, когда увидел, однажды, как на территории СИЗО г. Томска воздвигают ангары, и машины везут туда сухие пайки для осужденных.
Еще один пример. Раньше не было механизмов, регулирующих выдачу питания осужденным, которых увозили из СИЗО, например, в суд. Человек находился на довольствии, на него готовилась еда, но по факту он оставался голодным.
В решении этой проблемы нам очень помогло взаимодействие с прокуратурой. Общими усилиями мы проанализировали законодательство и прокуратура вынесла предписание о нарушении прав обвиняемых и подозреваемых. Я был очень доволен, когда увидел, однажды, как на территории СИЗО г. Томска воздвигают ангары, и машины везут туда сухие пайки для осужденных.
— Самое необычное письмо, которое вы получили из учреждений, как член ОНК. О чем оно было? Жалоба? Благодарность?
— Самое запоминающееся письмо, которое я получил, было на 8 страницах и содержало 26 вопросов. Я тогда сразу написал осужденному, что буду отвечать частями и честно ответил на 16 из них в 4 письмах.
— Самое запоминающееся письмо, которое я получил, было на 8 страницах и содержало 26 вопросов. Я тогда сразу написал осужденному, что буду отвечать частями и честно ответил на 16 из них в 4 письмах.
На остальные не успел, так как при попытке к бегству осужденный был убит. Часть его жалоб была надумана, часть вообще не имела к деятельности ОНК никакого отношения, но, если бы он остался жив, я бы ответил на все 26.
— В настоящее время многие говорят о том, что ОНК перестала быть действенным и независимым органом. Как вы думаете, есть какие-то альтернативы ОНК? Что может их заменить?
— Не надо ничего менять, не надо ничего нового придумывать. ОНК — это очень хорошая рабочая схема, но ее эффективность напрямую связана с двумя важными моментами.
Во-первых, это кадровый состав. В этом отношении важна роль правового просвещения, которым я в настоящее время и занимаюсь. Мы не можем требовать от члена ОНК результативной работы, если у него нет понимания концепции прав человека. Более того, недостаточно выявить нарушения, нужно представлять, как это можно использовать далее, чтобы добиться изменения ситуации в лучшую сторону.
Отсюда вытекает второй момент. Это системный подход к работе. Члены ОНК не должны заниматься решением проблем отдельного осужденного. Для этого есть адвокаты, защитники, надзорные органы, которые получают за это деньги.
— Не надо ничего менять, не надо ничего нового придумывать. ОНК — это очень хорошая рабочая схема, но ее эффективность напрямую связана с двумя важными моментами.
Во-первых, это кадровый состав. В этом отношении важна роль правового просвещения, которым я в настоящее время и занимаюсь. Мы не можем требовать от члена ОНК результативной работы, если у него нет понимания концепции прав человека. Более того, недостаточно выявить нарушения, нужно представлять, как это можно использовать далее, чтобы добиться изменения ситуации в лучшую сторону.
Отсюда вытекает второй момент. Это системный подход к работе. Члены ОНК не должны заниматься решением проблем отдельного осужденного. Для этого есть адвокаты, защитники, надзорные органы, которые получают за это деньги.
Члены ОНК работают на общественных началах и не должны взваливать на себя все. Чем больше функций берет на себя ОНК, вплоть до дублирования деятельности прокуратуры и вопросов ресоциализации осужденных, тем меньше времени остается у них на защиту прав человека.
Главная задача члена ОНК — минимизировать факты нарушений прав человека, и для этого совсем не обязательно указывать администрации учреждения на недостатки и ругаться. Резюмируя все вышесказанное, ОНК — это работа для профессионалов, это работа бесконфликтная и системная.
— Работу общественного контролера можно сравнить с работой волонтера. Для кого-то это эпизодическая деятельность на определенном этапе, а для кого-то это перерастает в дело всей жизни. Что для вас общественный контроль и работа в ОНК?
— В этой области я любитель и считаю, что это наиболее правильное состояние. Ведь как изначально появился общественный контроль?
Однажды в колонию пришёл человек из общества, возможно, даже без юридического образования. А там работают профессионалы, которые точно знают, что к чему, ссылаются в своей работе на уголовно-исполнительный кодекс и национальное законодательство, и делают это уже много лет изо дня в день.
— В этой области я любитель и считаю, что это наиболее правильное состояние. Ведь как изначально появился общественный контроль?
Однажды в колонию пришёл человек из общества, возможно, даже без юридического образования. А там работают профессионалы, которые точно знают, что к чему, ссылаются в своей работе на уголовно-исполнительный кодекс и национальное законодательство, и делают это уже много лет изо дня в день.
А человек пришёл, осмотрелся и чисто с человеческой точки зрения в какой-то конкретной ситуации сделал вывод, что это неправильно, и так не должно быть. Причём, большая часть выявленных им противоречий оказалась связана с правами человека.
Я — любитель, и мне интересно с этим поработать. Делать это профессионально я не готов. У меня слишком разностороннее любопытство.
— Случалось ли вам сталкиваться с давлением во время работы в местах лишения свободы? Быть общественным контролером — это опасно?
— Даже, если ты занимаешься общественным контролем как любитель, ты в той или иной степени сталкиваешься с давлением. Ведь когда ты говоришь, что права человека нарушил Иванов Иван Иванович, офицер ФСИН или МВД, то все равно в конечном итоге обвиняешь государство. А государство не любит, чтобы его учили и указывали, как надо жить. Это всегда так было и будет. Вот и получается, что ты один против целого государства, а из средств защиты у тебя только закон.
— Даже, если ты занимаешься общественным контролем как любитель, ты в той или иной степени сталкиваешься с давлением. Ведь когда ты говоришь, что права человека нарушил Иванов Иван Иванович, офицер ФСИН или МВД, то все равно в конечном итоге обвиняешь государство. А государство не любит, чтобы его учили и указывали, как надо жить. Это всегда так было и будет. Вот и получается, что ты один против целого государства, а из средств защиты у тебя только закон.
— Насколько работа в ОНК изменила вас, ваши представления о жизни?
— Никак. Мои представления о жизни изменила председатель правозащитной организации «Человек и Закон"* Ирина Протасова, которая рассказала мне однажды о том, что такое права человека. Для меня это праздничный день. Я тогда смог объяснить для себя много вещей, которые ранее были непонятны.
— Никак. Мои представления о жизни изменила председатель правозащитной организации «Человек и Закон"* Ирина Протасова, которая рассказала мне однажды о том, что такое права человека. Для меня это праздничный день. Я тогда смог объяснить для себя много вещей, которые ранее были непонятны.
— Вы планируете еще подавать свою кандидатуру в состав ОНК?
— Нет, не планирую. После моего ухода в ОНК Томской области много чего изменилось, а заново восстанавливать разрушенное я не хочу. Человек всегда должен выбирать то, что ему интересно. Тем более у меня сейчас появилось время реализовать себя в других направлениях, в частности, в ресоциализации, правовом просвещении и подготовке новых членов в состав ОНК. Мне кажется так мои знания и опыт принесут больше пользы, чем я буду заниматься соблюдением прав человека в отдельно взятой Томской области.
*внесена в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента
Интервью: Наталья Ускова
— Нет, не планирую. После моего ухода в ОНК Томской области много чего изменилось, а заново восстанавливать разрушенное я не хочу. Человек всегда должен выбирать то, что ему интересно. Тем более у меня сейчас появилось время реализовать себя в других направлениях, в частности, в ресоциализации, правовом просвещении и подготовке новых членов в состав ОНК. Мне кажется так мои знания и опыт принесут больше пользы, чем я буду заниматься соблюдением прав человека в отдельно взятой Томской области.
*внесена в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента
Интервью: Наталья Ускова
Заинтересовались общественным контролем в местах принудительного содержания и деятельностью ОНК?
Узнать больше →
Узнать больше →
«ОНК в лицах»
Читать другие истории проекта:
Идея проекта: Ирина Протасова
Над проектом работали: Наталья Ускова (интервью, тексты) и Алексей Сергеев (интервью, тексты, вёрстка, дизайн)Связаться с нами:
E-mail: onk.faces@hotmail.com
